– Это Роман, сомелье, – шепнул мне на ухо Артём. – Настоящий эксперт в области виноделия.
Экскурс в алкогольную историю я слушала впол-уха, рассматривая причудливую кованую люстру, усыпанную светлячками горящих шариков, и вдруг на периферии сознания возникла мысль, что у этого Романа до ужаса приятный голос. Словно пение ангела и шёпот демона одновременно. Такой ласкающий слух, нежный и сексуальный голос, что я прикрыла глаза и тихонько застонала.
– Терпение, моя девочка! Уже через несколько минут можно будет продегустировать, – наклонилась ко мне одна из латентных алкоголичек, сидящая на соседнем диване.
Я поглубже закуталась в свой розовый газовый шарфик, вымученно улыбнулась и стала исподтишка рассматривать эксперта в области виноделия. У него были тёмные волосы, кривая улыбка и невероятно красивые, невозможно длинные пальцы.
Продолжая рассказывать про дурацкий коньяк, Роман перехватил мой взгляд, я быстро опустила глаза и почувствовала, что сердце вот-вот выпрыгнет из груди. Внизу живота что-то отчаянно бухнулось, а может быть, даже вспорхнуло.
Я схватила со стола пузатый бокал и осушила до дна.
Артём наградил меня неодобрительным взглядом.
– Алиса, не теряй контроль над собой, – покачал головой он.
– Что ты, – успокоила я его. – Контроль над собой – одно из главных моих достоинств!
К концу чудного винного мероприятия с эротическим звуковым сопровождением я наклюкалась, как извозчик.
Пока мой кавалер, увлечённый непостижимостью отличия содержимого пузатых бокалов, о чём-то спорил с дорогим пиджаком, своим соседом, я потихоньку поднялась и, пошатываясь, двинула на выход вслед за другими алкоголичками.
На лестнице, опасно накренившись, я вцепилась в кованые перила.
– Можно вам помочь? – Рядом оказался Роман, который, воспользовавшись шатким положением девушки, сгреб её, то есть меня, в охапку.
Вы когда-нибудь лежали в ванне, в которую упал включённый фен? Я тоже, но думаю, ощущения были бы примерно те же.
– Спасибо, – прошептала я охрипшим голосом. – Весь этот ваш пир духа меня немного подкосил. В смысле, коньяк… То есть рассказ, то есть…
Я покраснела. У этого парня самые светлые глаза на свете! Как у ангела или вампира.
– Давайте выйдем на воздух, рядом с рестораном есть чудная аллея. Вы курите?
– Нет, это уже не модно, – строго сказала я. – Только пью.
Это и вправду оказалась чудная аллея из яблоневых деревьев, с несколькими новенькими, ещё не тронутыми вандалами, скамейками.
Я тут же плюхнулась на одну из них и шумно вздохнула. В воздухе пахло сырой землёй, ветром перемен и предвкушением счастья. Весна!
– Весной здесь очень красиво, когда всё в цвету. – Роман присел рядом. – И так приятно гулять.
– Я гуляла бы тут хоть каждый день! Хоть всю жизнь. – Что я несу?!
– Оказывается, ты профи не только в вине, но и в том, как уводить девушек. – У скамейки вдруг оказался Артём. – И таскать чужие вещи. Ты надел пальто гостьи вечера, она его сейчас там в панике ищет.
– И правда… перепутал.
Роман жутко смутился, встал, потом снова сел, а потом опять встал.
– Ну что ж… Спасибо, что пришли, приятно было познакомиться, – он криво улыбнулся и посмотрел на меня.
Я с безразличием пожала плечами, холодно улыбнулась и отвела взгляд. Все эти манипуляции, причём именно в такой последовательности, я обычно проделываю, когда парень мне смертельно понравился. Жаль, что мало кто из парней настолько понятлив, чтобы это распознать.
Роман ещё больше смутился, нервно поправил на себе бирюзовое пальто и направился в сторону ресторана.
Сразу стало как-то скучно и зябко, я поёжилась.
– Давай пройдёмся?
Мы медленно двинулись вдоль по аллее.
– В Японии уже вовсю цветёт сакура, – сказал Артём, – а у нас голые мёртвые ветки.
Я вздохнула.
– Знаешь, как-то в одном японском фильме был такой сюжет. Парень познакомился с девушкой, весь вечер они гуляли в парке под сакурами, а на следующий день договорились встретиться снова. Но прийти он не смог из-за работы, а потом и вовсе уехал из того города, в котором был в командировке. Дома парня закрутила жизнь, вскоре он женился. Родились дети, потом внуки. И вот однажды, много лет спустя, он снова оказался в том городе, забрёл в парк под сакуры и на одной из скамеек увидел принаряженную бабульку, в которой в изумлении узнал ту самую девушку. Она приходила на эту скамейку каждый вечер, в условленный час. Сорок лет. – Я посмотрела в по-весеннему высокое небо, и сердце сжалось сладко и тревожно. – Как ты думаешь, существует такая любовь? Иррациональная, с налётом дурацкого пафоса, бередящая души и судьбы. Или ей место только в японских фильмах, старушечьих ридикюлях и в пьяных бреднях слишком впечатлительных девушек?
Артём посмотрел на меня так, как будто увидел впервые, и порывисто взял за руку.
– А давай махнём завтра в кино?
Но тут у него зазвонил телефон:
– Извини, я отвечу, это жена. – Виновато улыбнувшись, он отошёл в сторону. – Да, малыш…
– Ты женат? – спросила я, когда он вернулся.
– Ну да. – Он насмешливо вскинул брови. – Только не говори мне, что это проблема. Мы оба современные и достаточно взрослые, ведь так? Ну что, завтра идём в кино?
– И ты не пошла? – удивилась Катюха.
– Как справедливо заметил господин Нелидов, я взрослая, современная и теперь уже не такая дура, чтобы снова наступать на те же грабли.
Катюха смерила меня взглядом и с сомнением покачала головой.
– Думаю, он просто тебе не понравился.
Мы сидели в «Шоколаднице» и отмечали 8 Марта. Как две курицы.
– А я с Лёшиком помирилась.
– Поздравляю! И где он?
– Где ж ему быть Восьмого марта? С дебилами-друзьями, конечно… Да, знаешь, гуляли с ним вчера в парке, этот идиот, как обычно, убежал вперёд. Посмотрела я на него сзади, и так стало его жалко! Прям сил нет! Идёт, ногами заплетает, одно плечо выше другого. Помрёт, наверное, скоро.
Я закатила глаза.
– А что? Может, как ты скажешь, это тоже знак?
– Знаешь, я решила больше не верить в знаки! Это полная ерунда! А любая Единственная Настоящая Любовь, иррациональная и волшебная, словно цветущая сакура, рано или поздно обернётся дешёвкой, как средство от молочницы.
– Ну не скажи! – запротестовала Катюха. – Все эти свечи и таблетки нынче стоят не три копейки!
Из кафе я возвращалась, когда город погружался в чернила густых сумерек и в окнах зажигались огни. Ноги сами принесли меня в яблоневую аллею, к ресторану «Amar».
С одной из скамеек ко мне метнулась тень в плаще. И с лассо!
Катюхин маньяк, пронеслось у меня в голове, и я пронзительно завизжала.
– Алиса, – раздался до обморока приятный мужской голос. Манящий и лишающий воли, как наркотик.
Неожиданно узнала в тени Романа, а в лассо свой газовый шарфик!
– Вы забыли у нас в кафе, и я подумал, что… Вы придёте, и решил подождать тут, на скамейке… Я был тут и вчера, вечерами я совершенно свободен, поэтому…
– Вчера и сегодня?! Но с чего вы вообще взяли, что я сюда вернусь, ведь мы ни о чём таком не договаривались? – ошарашенно пролепетала я и осеклась, боясь спугнуть горячую волну бешено вспорхнувших в животе бабочек.
– Вы сказали, что могли бы гулять тут хоть каждый день, вот я и подумал…
Я взяла из его рук свой газовый шарфик. Розовый, как цветущая сакура.
– А если бы мы сегодня не встретились, вы приходили бы сюда каждый день?
– Хоть всю жизнь.
Елена Арсеньева. Мохнатый шмель
Давным-давно в некотором царстве, в некотором государстве, которое занимало одну шестую часть земли и называлось СССР, жили-были три девицы-красавицы, душеньки-подруженьки. Старшая из них звалась Шурочкой, средняя – Мурочкой, ну а младшая, как водится, Алёнушкой.
Жили они, поживали, добра по мере сил своих наживали, замуж выходили, деток рожали и работали редакторами в книжном издательстве.
Впрочем, место их службы особого значения для нашей истории не имеет. Наши героини вполне могли быть врачами краевой больницы или, там, чертёжницами института Гражданпроект. Или вообще невесть кем! Главное, что они были женщинами, а значит, очень любили день 8 Марта.
Международный женский день.
В те блаженные времена, о которых идет речь, весь советский народ был совершенно искренне убежден, что 8 Марта – это и в самом деле Международный женский день, то есть всё прогрессивное человечество (не только в нашей стране, но и в Европе, Азии, обеих Америках и, очень возможно, даже в Африке и Австралии!) дружно не ходит на работу, осыпает женщин цветами, наедается до неподвижности, напивается до умопомрачения, а потом веселится в меру своёй изобретательности и, конечно, испорченности.
Наши девицы-красавицы жили в чудесном городе Хабаровске, что стоит на берегу великого Амура-батюшки. А там с весенними цветами была в описываемое время большая напряжёнка, и если наших героинь и прочих тамошних особ женского пола чем-нибудь и осыпали, то лишь баснословно дорогими свежеморожеными тюльпанчиками и мимозой в аналогичном состоянии. В Хабаровске 8 Марта – ещё реальная зима, и дары флоры попадали туда из южных республик СССР морожеными, как мороженое. Иными они быть и не могли после восьми-десяти часов полета в грузовом отсеке Ил-62. В небесах и так-то холодней, чем на земле, а уж в марте месяце и подавно! Но даже и этот убогий товар расхватывался в драку и не всякой женщине доставался.
